Развиваются клыки уже на втором году жизни кабана, достаточного развития
достигают в три года, и тогда нижние клыки становятся длиннее верхних. Продолжая
расти, клыки все более и более выдаются за пределы прикрывающих их губ и
особенно грозное оружие представляют у самцов в пяти-симилетнем возрасте, когда
торчат в стороны, как ножи. Самец в этом возрасте называется у охотников секачей
оттого, очевидно, что способен сечь, то-есть рубить клыком. Нужно отметить, что
клыки самок значительно менее развиты, чем клыки самцов и далеко не так опасны.
У самцов они достигают в длину десяти
сантиметров.
После шести-семи лет клыки начинают
круто загибаться серпом и теряют уже способность так рубить, как торчащие в
стороны наподобие ножа у секачей. Поэтому удар старого кабана не в такой степени
опасен противнику, как удар хорошо вооруженного секача. Бывает, что клыки кабана
загибаются кольцом и врезаются в носовые кости зверя, причиняя ему этим большие
страдания. Бьет кабан-самец обыкновенно одним коротким ударом снизу вверх,
стремительно бросившись на противника, и после удара обычно проносится дальше,
не возвращаясь к врагу. О свинье сказать этого нельзя. Та нередко возвращается и
манер пользования зубами у нее другая. Она дает хват отрывая иногда куски мяса,
а не "сечет", как самец.
Издаваемые кабаном звуки почти не отличаются от тех,
которые издает домашняя свинья, он также хрюкает и визжит, как она. Только дикий
кабан не в такой мере визглив, как домашняя свинья. Раненый взрослый кабан не
визжит, а переносит ранение молча. Даже самки и поросята не часто подают голос,
будучи ранеными. Но зато на нападение собак они реагируют голосом, "гудят", как,
по Диннику, называют это кавказские охотники. Динник передает это звуками:
"ду-ду-ду" или "о-о-о". Подобными звуками реагируют и домашние свиньи на
приближение волка или на нападение собак, и второй из приведенных звуков верней,
чем первый. Кажется, что еще ближе будет звук: "хо-хо-хо". Гортанный оттенок
определенно в нем чувствуется.
Во время драки,
угрожая кому-нибудь, взрослые кабаны производят особенно могучие отрывистые
звуки, "ревут", по выражению охотников. Визжат больше самки и только тогда,
когда в них или в поросенка влепятся собаки.
Во
время течки собирающиеся возле самки кабаны изменяют своей молчаливости, и тут
можно слышать "гудение" самок, "рев" самцов и отчаянный визг. Кабаны ведут
обычно стадный образ жизни. Одни стада их состоят иногда из нескольких самок и
поросят двух поколений, другие представляют гарем из сильного секача и
нескольких самок. Стада этого типа держатся в период течки, а потом расходятся.
Старые самцы отходят от стада и ведут одинокую жизнь, за что они называются
одинцами. Отход их от стада объясняется частью тем, что к старости кабаны
становятся чрезвычайно раздражительными и склонными к дракам, причем в бою с
мощными секачами им приходится терпеть поражение. Покидают они стадо уже в том
состоянии, когда их еще зовут секачами, а иногда и вскоре после наступления
половой зрелости.
С конца апреля по июнь кабаны линяют, теряя шерсть и
щетину, и забираются в это время в гущарь, а то наваливают огромные кучи
хвороста, листьев и всякого мусора и подбиваются под них, спасаясь этим от
насекомых. Укусы насекомых, за утратой волосяного покрова, для них в это время
очень чувствительны. Любят они в период линьки погружаться в грязь, покрывающую
их толстым слоем, защищающим от укусов мошкары. Спариваются дикие кабаны один
раз в году, а именно в декабре, причем течка длится свыше месяца. К этому
времени одинцы возвращаются в стадо, отгоняют неспособных сопротивляться им
молодых кабанов, а с более или менее равносильными вступают в ожесточенные
схватки. Побежденные и отогнанные самцы составляют обычно обособленные небольшие
стада, которые бродят неподалеку от того гурта, откуда они изгнаны.
Потерпевший поражение самец отступает
обыкновенно своевременно, и смертные исходы боев наблюдаются крайне редко.
Последнее находит объяснение между прочим в том, что у кабанов на местах,
наиболее подверженных ударам противника, расположен участок особо утолщенной
кожи. По Н. Я. Диннику, этот участок кожи называют на Кавказе калканом. "Калкан,
— пишет Н. Я. Динник, — начинается от задней части шеи, тянется через лопатки и
оканчивается на боковых частях груди позади лопаток". Наибольшей толщины
достигает он на плечах и лопатках. По сторонам груди и на лопатках толщина
калкана, по данным этого натуралиста, достигает у старых самцов четырех
сантиметров. К периоду течки, значит и боев, калкан утолщается по сравнению с
тем, каким он был летом. Он очень вязок и упруг, с трудом поддается ножу и даже
не пробивается картечью. Пробивает его только пуля. Ограждены калканом от ударов
только самцы, у самок его не бывает.
Некоторые
наблюдатели отмечают своеобразность в ухаживании кабанов за самками. Они тычут
их рылом в какие попало места, и чем грубее проявляются подобные приемы, тем
это, повидимому, приятнее самкам, хотя последние от этих любезностей нередко
визжат. Срок беременности дикой свиньи около четырех с половиной месяцев.
Супоросая свинья приготовляет себе заблаговременно логовище для родов в густых
зарослях и устилает его листьями, мхом и ветошью окружая его валиком, наподобие
большого птичьего гнезда. В этом логовище здоровая самка мечет в апреле-мае до
десятка поросят. Более слабые самки приносят штук шесть. Чаще встречается в
гнезде штук восемь поросят, из которых вырастает половина. Как исключение
встречается и дюжина.
Поросята родятся с продольными полосами, а в июне-июле
утрачивают эту полосатость. Иногда полосатость сохраняется в некоторой степени и
до августа. С полмесяца поросята остаются при матери в логовище и мать покидает
их только изредка, почувствовав голод. Ко второй половине месяца после родов она
постепенно покидает с ними логовище и начинает бродить по лесу, сначала не очень
далеко отходя от гнезда. Здесь молодежь постепенно приучается к самостоятельному
добыванию пищи и прежде всего пытается рыть землю. Поросята сосут матку
некоторое время и после того, как возьмутся за пищу. Матка очень ревниво
относится к детям и при опасности сомоотверженно их
защищает.
Очень часто несколько маток с
поросятами сходятся вместе и образуют стадо. Иногда несколько маток даже
поросятся в общем логовище. Брэм говорит, что осиротевших поросят принимают под
свое попечение остальные свиньи, заменяя им утерянную мать. К полутора годам
самки достигают половой зрелости и покрываются самцами. Иногда самка покрывается
самцом лишь по третьему году. Самцы становятся половозрелыми раньше, но в раннем
возрасте их не допускают до случки старые кабаны. Полного развития достигают
кабаны после четырех лет.
За границей, в
особенности в Германии, существует много терминов для наименования кабанов в
разных возрастах. В СССР это тоже местами наблюдается. Так, Черкасов в "Записках
охотника восточной Сибири" пишет, что там кабанов до года называют просто
поросятами, двухлеток — лонскими поросятами, трехлеток — третьяками,
четырехлеток - малыми секачами, а пяти-шестилетних кабанов — матерыми секачами.
Термин "секач" широко распространен не только в Сибири, как распространен и не
упомянутый Черкасовым термин "одинец".
Устраивают
логовища кабаны не только для выводка, но и для холостых особей и даже для целых
стад. Как все свиньи, в жаркое время они любят купаться и лежать в грязи.
Потребность купаться они удовлетворяют и в холодное время, разламывая иногда
ледок. Особенно проявляют эту потребность самцы в период течки. Осенью и вообще
в холодные дни разделывают они в земле углубление, устилают его ветошью и здесь
укладываются друг возле друга целым стадом. Предпочитают они залегать в
чаще.
Из внешних чувств меньше всего развито у
кабанов зрение, но обоняние и слух у них очень развиты. Кабан способен наскочить
вплотную на стоящего неподвижно охотника, а малейший изданный последним звук
заставит его остановиться или изменить направление за сотню шагов. Напав на след
человека, кабаны немедленно останавливаются, начинают его обнюхивать и иногда
бросаются в сторону от него. Есть показания, что они чувствуют запах человека за
несколько сот шагов. Бегают эти звери достаточно быстро, хотя собаки их легко
догоняют, плавают превосходно и способны переплыть водоем шириною в несколько
километров.
О том, что они обладают относительно
хорошо развитым вкусом, можно судить по тому, что при обилии осыпавшихся с
деревьев фруктов они выбирают наиболее спелые. Ведут кабаны ночной образ жизни,
особенно там, где их очень тревожат, днем обыкновенно отдыхают в своих
логовищах, а к ночи, после заката солнца, выбираются на кормежку. Там, где их
мало беспокоят, они кормятся в любое время суток. Это же наблюдается в туманные
и дождливые дни.
Как все свиньи, кабаны животные
всеядные, но главной основой их пищи являются растения. Трава, хлебные злаки,
фрукты, овощи, грибы, ягоды, корнеплоды и всякие коренья, которые им приходится
при посредстве своего мощного роющего аппарата добывать из-под земли, составляют
их главную пищу. Попадая на место кормежки, кабаны не довольствуются тем, что
объедают попадающиеся им на пути предметы питания — они ломают и путают стебли
растений и широко разрывают дерновой слой земли. Особенно охотно нападают они на
кукурузные плантации и нередко совершенно уничтожают их. Посещают они и рисовые
посевы и всякие другие поля, а также бахчи и здесь производят колоссальные
опустошения не только тем, что поедают посеянное земледельцем, но главным
образом тем, что приводят самую площадь посева в совершенно негодное для
дальнейшей уборки состояние. Поэтому в местах, где ведутся сельскохозяйственные
культуры, соседство кабанов совершенно нетерпимо. В некоторых местах кабаны не
трогают колосовых хлебов, а пользуются просом, гречихой, в других портят и
колосовые. Всякие ухищреня для отпугивания кабанов весьма мало действуют на этих
наглых налетчиков. Они быстро привыкают к ним и перестают их
бояться.
Единственно действительным средством для
охраны земледельческих культур может служить ночное окарауливание их
значительным числом неотлучно пребывающих на подлежащем охране месте вооруженных
людей и зажиганием там большого количества костров. Но это слишком дорогая
охрана. Поэтому лучше всего в таких местах вести серьезную борьбу с кабанами
путем правильно организованной охоты на них и добывания их при посредстве
самоловов.
Излюбленной пищей кабанов служат
опадающие в осеннее время на землю с дубов желуди и буковые орешки. Желуди
кабаны предпочитают, повидимому, орешкам, и этот предмет питания влияет
улучшающим образом на качество кабаньего сала. Не брезгуя и пищей животной,
кабаны поедают все, что им попадается на пути, не исключая падали. Но питаются
они не только мясом мертвых животных — они уничтожают и живых, принося этим в
одних случаях небольшую пользу, а в других большой вред. При случае кабаны
поедают и своих собратьев, как раненых, так и мертвых. Соль не играет,
повидимому, такой важной роли в пищевом режиме у кабанов, как у других копытных
зверей, тем не менее кабаны иногда посещают солонцы. Ведя ночной образ жизни,
забираются звери эти на день, особенно в ясные дни, по возможности в недоступные
крепи и там спят. Но зато с наступлением темноты начинают чувствовать себя
свободно и уходят довольно далеко от мест своих дневок в поисках корма. В
туманные и дождливые дни кабаны бродят иногда целый
день.
В зависимости от времени созревания тех или
иных хлебов или фруктов, появляются они то на кукурузе, то на рисовых полях, то
в местах, обильных фруктами, каковыми на Кавказе являются, например, старые
покинутые горцами сады, то в дубовых рощах на желудях. В течение всего лета и
осени кабаны хорошо отъедаются, а особенно много высококачественного сала
нагуливают на желудях, к которым чувствуют особое влечение. Иногда, за
оскудением пищевых запасов, кабаны перекочевывают на значительное расстояние, и
обилие в том или ином месте подходящего корма дает основание ожидать прихода
туда кабанов.
Проживающие у водоемов кабаны очень
охотно поедают корни камышей и других прибрежных растений, а также молодые
побеги их. По таким камышам набивают они торные тропы и выходят по ним на ночную
кормежку. На этих тропах караулят кабанов их грозные четвероногие враги, возле
них же устраивают засады и охотники. Н. Я. Динник категорически утверждает, что
картофеля кабаны не едят. Далее говорит он, что местами на Кавказе "кабаны
колосовых хлебов никогда не трогают". Последнее относится к окрестностям
Самурской на реке Пшехе и окрестностям Хамышков на реке Белой — притоке Кубани.
Возможно, что и картофеля кабаны кавказские не едят только в некоторых местах, а
не повсюду. Насколько известно, в Западном крае кабаны серьезно опустошают
картофельные поля, а в зоологических садах их даже кормят картофелем. Это
наблюдение Н. Я. Динника хорошо было бы проверить не только со стороны самого
факта, но там, где это подтвердится, и со стороны причин его вызывающих.
Подобное явление могло бы иметь место там, где
кабанов отвлекало от картофеля что нибудь более интересное, но в данном случае
такое объяснение едва ли применимо. По Диннику, картофель противен кабанам. Они
раскусывают клубни, "но снова выбрасывают их изо
рта".
Область распространения кабанов в СССР
весьма обширна. В лесах и болотах по западной границе страны они не так
многочисленны, благодаря усиленному истреблению их в этих местах. Пополняются
здесь их запасы главным образом за счет приходящих из за границы, где их больше
охраняют, как ценный предмет охоты. Дальше в европейской части СССР они обитают
в порядочном количестве по нижнему течению Волги и в прикаспийских камышах.
Очень много кабана держится по всему Кавказу, в 3акавказье, в Туркестанском
крае, по южной Сибири и на Дальнем Востоке до берегов Тихого
океана.
Н. Я Динник в своем классическом труде
"Звери Кавказа" отмечает наиболее изобилующие кабанами места на Кавказе, с чем
небесполезно ознакомить охотников. Кабанов немало в Кубанской области на всем
протяжении главного хребта, а также в плавнях и лесах нижнего течения Кубани.
Особенно много их было в верховьях рек Белой и Лабы. Теперь их там поубавилось.
По Пшехе они сильно истреблены поселившимися там охотниками - армянами. Много
кабанов держится под Кизляром по заболоченным и заросшим камышами берегам
Терека. В Дагестанской области под Темир-Хан-Шурой их много по прикаспийским
камышам. Немало их и под Дешлагаром, где они занимают главным образом
заплетенные лианами заросли спиреи, жимолости, держи-дерева и других
кустарников. От Махачкала до Дербента по камышам Каспийского побережья
встречаются огромные запасы этого зверя. Немало кабанов в низовьях Самура, а
также под Кутаисом, по лесам Черноморья, Батума и по всем лесам и камышам
Закавказья, даже по заросшим камышом берегам озер и по болотам Муганской степи.
Много их в камышах по берегам Куры.
В открытых
степях и по необлесенным горам кабаны не держатся. По лесистым горам они
поднимаются до 2500 метров над уровнем моря, придерживаясь альпийских лугов и
зарослей рододендрона. Летом, по наблюдениям Динника, они доходят и до тех скал,
где встречаются только туры да серны. Кавказские кабаны, кроме этого любят, по
Н. Я. Диннику, заросли вечнозеленого самшита (кавказской пальмы), не теряющего
на зиму листьев дубняка, где скрываются в чаще на холодное время. Любимое
дневное укрытие кабанов представляют такие вьющиеся растения и колючие кусты и
деревья, как держи-дерево, терновник, дикая груша. Колючки прекрасно
предохраняют кабанов в густых зарослях от хищных зверей, собак и людей,
затрудняя этим посетителям продвижение в чащу иногда до полной невозможности
сделать шаг и совершенно не препятствуя передвижениям в этих местах кабанам.
Изобилующими кабанами угодьями в Азии считаются
крепкие заросли камышей и кустов—тугаи, по Сыр-Дарье и Яму-Дарье. Кроме того,
славились обилием кабанов береговые камыши озера Балхаш, но есть сведения, что в
последнее время приезжие охотники их там поубавили. Во всяком случае, там
сохранилось их еще немало.
По Дальнему Востоку не
имеется и таких грубых сведений об отдельных местах, изобилующих кабанами, как
по Средней Азии.
Дикие кабаны даже в условиях
вольной жизни легко скрещиваются со своим потомком — домашней свиньей — и ходят
иногда в период течки в стаде с домашними, а нередко приходят со стадом в
отведенные для ночлега свиньям огражденные места. Немало случаев, когда кабанов
убивали охотники в стаде домашних свиней. Дикие кабаны относительно легко
привыкают к человеку и постепенно одомашниваются. Зато домашние свиньи легко
дичают, особенно те, которые появились на свет в условиях дикой жизни. Известен
случай с таким одичанием домашних свиней, принадлежавших страже, в Крымском
заповеднике. Там эти животные производили большие опустошения, и борьбу
приходилось с ними вести, как с дикими.
Прирученные кабаны утрачивают, по моим
наблюдениям, тот внешний вид, который они имели в диком состоянии. Прежде всего,
жирея в условиях домашней жизни, они нагуливают больше жира на задних частях
своего тела, и поэтому сглаживается отмеченная раньше разница между развитием
переда и развитием зада у диких кабанов — впечатление, что у кабана высокий
перед развит как будто за счет зада, утрачивается. Кроме того, прирученный кабан
теряет ту энергию и возбужденность, которая так ясно выражена во внешнем облике
дикого зверя. Все это, вместе взятое, дает ясное представление о том, как
постепенно дикий кабан переродился в домашнюю свинью, что он утратил при этом и
что приобрел в своих внешних признаках и внутренних
свойствах.